Я полагаю, что большинство моих знакомых никогда не листали эту книгу: «Черная книга германских зверств».

При упоминании такого названия на ум приходит великий антифашистский труд Гроссмана и Эренбурга, не допущенный к печати и рассыпанный в типографском наборе.

Но я хочу рассказать о книжке с похожим названием, написанной в 1914 году. Она была успешно напечатана и попала на прилавки. Продавалась недорого (60 копеек).

Автором этой брошюры был Матвей Головинский, русско-французский журналист и агент охранного отделения. Имя его вошло в историю в качестве автора другого бестселлера, суммарный тираж которого, если включать в него перепечатки в газетах Штрайхера, составил миллионы экземпляров. А еще эти газеты в немецких городах вывешивали на уличных стендах, которые выполняли роль телевидения 1930-х

Да, именно Головинский вместе со своим шефом из охранного отделения Рачковским являлся автором «Протоколов сионских мудрецов» (1902).

Почитание в Третьем рейхе брошюры Головинского (первой, конечно)) было вызвано не только звериным антисемитизмом. Ее общий политический дискурс также устраивал вождей, поставивших перед собой цель искоренить либерализм и все формы западной демократии. А в брошюре Головинского (в «Протоколах») конституция, демократия и либерализм называются ядом, несущим смерть здоровому обществу (Протокол №14). Немецкое общество времен Гитлера считало себя здоровым.

Но вот что интересно: «Черная книга германских зверств» образца осени 1914 г. не имеет к евреям ни малейших претензий. Наоборот, евреи, проживавшие в прифронтовой полосе, там мельком упоминаются как пострадавшие от немецкого наступления. Более того, сообщается, что евреи-врачи оказывают помощь беженцам.

Вследствие этого я хочу высказать крамольную мысль, хотя понимаю, что многие со мной не согласятся. Да я и сам бы с собой не согласился, если бы не имел возможность полистать эту книжку, выложенную онлайн в Президентской библиотеке им.Ельцина.

А мысль заключается в следующем: кажется, не такой уж зоологический антисемит был этот Головинский. Т.е. первая книга его, «Протоколы» — ужасна, следствием ее могли быть в ближней перспективе – погром, а в дальней – Холокост.  Но я не верю, что зоологический антисемит мог полностью снять свои претензии к евреям в другой публикации.

А было, вероятно, вот что: Он писал тексты на «злобу дня», по принципу «чего изволите». Когда хозяева (спецслужбы) поручили ему создать текст, вызывающий ненависть к евреям, изображающий их врагом всего человечества – Головинский создал.

Осенью 1914 года он получил другой заказ: вызвать у населения ненависть к немцам.  И этот заказ был выполнен не менее изощренно. Все, что он там писал, было ложью.  Утверждаю это, потому что сейчас нет проблем посмотреть сотни, тысячи фотографий, отражающих один из самых страшных на любой войне сюжетов: плен. Читаю в книжке Головинского про озверевших австрийцев – и вспоминаю фотографии из семейного альбома одной знакомой. Ее прадеда я нашел в списках потерь 52-го Виленского пехотного полка (выбывшими отмечали и раненных, и попавших в плен). А на фотографиях, привезенных с войны — красивый статный воин с гордой осанкой и лихими усами, вместе с такими же бравыми солдатами (все в мундирах российской армии, с погонами) катается со снежных горок в австрийских Альпах. Я ставил у себя в ФБ пару тех фотографий.

А одну – вначале не рискнул, чтобы не давать повод нервной дискуссии. Скрыл поначалу я от общественности одну фотографию из набора, где пленные русские солдаты катаются с горок….вместе с сидящими в санках австрийскими девушками.

Прадед тот после плена вернулся домой. Как и большинство попавших в плен российских солдат.  

В немецких лагерях условия содержания были чуть похуже, чем в австрийских, но лишь чуть. Достаточно посмотреть немецкие инструкции о нормах питания и обмундирования для военнопленных.

Что касается общего фона поведения немецко-австрийских войск на оккупированной в период первой мировой войны территории – вспоминаются ужасные судьбы пожилых жителей украинских сел и белорусских местечек в 1941 г. Десятки раз я слышал рассказы о том, что старики не хотели бросать дом и уходить в неизвестность, потому что помнили культурных немцев образца 1914 года. Эти старики оставались вместе с детьми – и погибали, потому что на этот раз к ним пришли другие немцы. Воспитанные газетами Штрайхера…

Да и плен через 30 лет был другим.

Но вернемся к тексту брошюры о германских зверствах в 1914 г. Она начинается с рассказа о возвращении после лечения в Берлине богатой дамы, жены директора канцелярии путей сообщения: «Бесконечный вопль страданий Туган-Барановской, у которой сдирают кожу с черепа …искалеченные жизни изнасилованных в Ченстохове, крики несчастных, сошедших с ума во время ужасного обратного путешествия из Германии. Все эти картины так живо стоят перед глазами каждого русского, что не нуждаются в особом таланте для их изложения».

Но автор кривит душой. Определенный талант для последующего изложения ему все же был необходим: «…Врываясь в дома, немецкие солдаты вырывали детей из материнских рук. Женщинам, которые старались защитить своих ребят, отрубались руки и головы тесаками».

Давайте представим, что должны испытывать россияне, читая такие тексты? Знаете, я, кажется, начинаю понимать механизм возникновения анти-немецких погромов в Петербурге 1914, в Москве 1915. Нет, это не кучка отмороженных бандитов. В московском многодневном погроме участвовало около 100 тысяч человек.  Надеяться, что гнев будет ювелирно направлен лишь на целевую группу, в таких случаях не приходится. В Москве 1915 года от погрома пострадали 113 австро-германских подданных и 489 россиян с иностранными фамилиями.

Ох, знаем мы эти иностранные фамилии…

Но вернемся снова к «талантливо» написанному тексту 1914-го года. Иногда в нем встречаются подробности не слишком кровавые, но – омерзительные (и ставящие целью формировать омерзение по отношению к немцам). Приводится напечатанный в газетах рассказ молодого моряка, оказавшегося на корабле с немецкой командой:

«Меня поволокли в клозет и под дикий вопль всей команды мазали человеческим калом… Трое суток до Гамбурга немцы выдумывали самые невозможные вещи глумления над нами. Кроме плевков и пощечин, немцы заставляли негра противоестественно нас насиловать».  

По законам жанра изложение достигает апогея на последних страницах:

«…при отступлении австрийцы убивали детей, насиловали женщин, расстреливали медицинский персонал. Официально подтверждается, по сведениям «Русс.Сл.», что найдено около 15-ти детских трупов с выколотыми глазами».

По законам жанра…

Что же это за жанр такой?

Последний процитированный абзац про 15 детских трупов заставляет вспомнить душераздирающий рассказ, представленный многомиллионной аудитории 100 лет спустя, в 2014. Рассказ о распятом мальчике.

Цель этого жанра – формировать звериную, нечеловеческую ненависть к определенной группе людей, объявленной врагами рода человеческого. Я не уверен, что жанр, использованный  Головинским, звал его читателей в армию. Но он точно звал к погрому.

И вот здесь переходим, собственно, к формулированию той мысли, ради которой я решил познакомить читателей нашего времени с опусом из 1914 года.

Звериную ненависть к немцам с помощью сфальсифицированного текста формировал Головинский – тот самый журналист и агент, который ранее так преуспел в формировании ненависти к евреям.

А появилась бы задача – не менее талантливо направил бы ярость миллионов против любой другой группы, против тех, кто в данный момент стал внешним врагом.

Либо – кто объявлен внутренним врагом.

Например, объявлен пятой колонной.

Ошибочно полагать, что это лишь правила игры, которые надо принять. Ошибочно полагать, что надо смириться с этим жанром, потому что он порождает патриотизм.

На самом деле ненависть, основанная на сфальсифицированных материалах, порождает только ненависть.

---

Текст брошюры «Черная книга германских зверств» в Президентской библиотеке им.Ельцина

Книга Вадима Скуратовского «Проблема авторства «Протоколов сионских мудрецов»

Фотографии австрийского плена — из семейного альбома Катерины Карпелевич.

Обратиться к этой теме меня побудили несколько фотографий из архива семьи Катерины Карпелевич. Увидел их в группе еврейской генеалогии.

Фотографий много, около 20. Из далекого 1914 года на нас смотрит красивое лицо статного парня, с лихими усами, в солдатском мундире времен 1-й мировой. Его зовут Моисей Хаимович Козлов.

При этом самые загадочные по сюжету снимки – те, про которые семейное предание сохранило память, что они сделаны в австрийском плену. В подтверждение этой версии – карточки учета военнопленных, выложенные в онлайн-доступ Военно-историческим архивом. В них совсем мало текста, но есть главное: Фамилия-имя солдата, место рождения, город и страна его пребывания в плену.

Заинтересовавшись вопросом – что еще можно узнать о судьбе воина, лицо которого мы видим благодаря чудесно сохранившемуся семейному архиву, считал главным найти ответ на вопрос: где и когда прервалась служба Моисея Козлова, после каких событий он попал в плен? Один ли он был пленен противником или это была большая группа солдат?

Опыта изучения документов 1-й мировой у меня не было, приходилось искать материалы лишь по Великой Отечественной, для составления биографий участников войны на сайте Ассоциации Четвертое поколение.

Но оказалось, что некоторые принципы ведения документации во времена и Первой, и Второй мировой – схожи. По крайней мере, заполнявшиеся в штабах документы о потерях среди личного состава – примерно одинаково выглядят и в начале, и в середине ХХ века. Какие-то отличия, конечно, есть, но их немного.

В советских документах появляется новая графа, отличающая беспартийных от членов партии и комсомольцев. Привилегий на фронте это не давало никаких, но государству важно было отмечать этот критерий. Также в документах времен РККА строка на странице безвозвратных потерь заканчивалась сведениями о месте постоянного или временного (в эвакуации) проживания семьи, и даже указывались имена жены, матери…  В отличие от партийного критерия этот пункт точно имел прагматическую цель.

Одно из отличий списка потерь в царской армии состояло в том, что в его названии нет слова «безвозвратные», т.е. кроме убитых и пропавших без вести там записывали и раненных, т.е. выбывших из строя. Иногда это приводит к тому. Что фамилию упоминавшегося воина можно встретить снова. В книгах потерь, о которых речь пойдет ниже, Хаим Меерович Школьник внесен в список как раненный 15 ноября, и позднее он снова отмечен – с ранением в декабре.

Некоторые позиции в документах похожи, но лишь называются по-разному. Пункт, который в документах советского времени звучал как национальность, во времена 1-й мировой  называлось вероисповеданием.

То, да не то )))  В военной документации 1914 г. русские люди бывают не только православными, но и старообрядцами (очень редко, как я убедился, но бывают). А еще, из представителей христианских конфессий среди нижних чинов рассмотренного мною полка – лютеране, римско-католики, армяно-григорианцы… А еще там есть магометане. И конечно – иудеи.

Их имена и фамилии достойно представлены и в списках солдат Великой Отечественной. Но имена евреев периода 1-й мировой звучат с особым колоритом. В книгах военной документации, о которых здесь пойдет речь, почти все имена лиц иудейского вероисповедания не причесаны ассимиляцией, это имена людей черты оседлости: жители Бессарабии Фроим-Идель Срулевич Гольденштейн (погиб 17 августа 1914) и Ицхок-Мойша Беркович Нисенбойм (пропал без вести 27 сентября 1914), уроженец Белой Церкви Киевской губернии  Эля-Бенцион Гилевич Аксенфельд и призванный в Витебской губернии Израиль-Хаим Мовшевич Гимбац.

Чтобы понять, много ли было иудеев среди нижних чинов конкретной воинской части, я стал смотреть документы того полка, номер которого указан на карточке попавшего в австрийский плен Моисея Козлова, родившегося в 1888 г. в Алуште (Таврическая губерния).

Это был 52-й пехотный полк. Как и все подобные воинские подразделения, он имел кроме номера и наименование. В данном случае это 52-й Виленский. К сожалению, не сохранилось списков личного состава (такого рода документы нам и по периоду Второй мировой редко доступны).  Но можно анализировать именные списки потерь.

И в нашем случае этого оказалось достаточно. Архив хранит рукописные книги – «Именной список потерь нижних чинов 52 пехотного Виленского Его Императорского Высочества Великого князя Кирилла Владимировича полка».

Массив материалов немаленький, но я нашел в нем то, ради чего предпринял поиск.  В книге №3 аккуратным каллиграфическим почерком внесена фамилия Моисея Хаимовича Козлова.

Так я узнал, что воин, фотографию которого хранит семья потомков, пропал без вести 26 сентября 1914 года, в то время, когда его полк, входивший в состав войск Юго-Западного фронта, вел бои у реки Сан. Сражение, как это нередко бывало в 1-й мировой, происходило с переменным успехом. Накануне австрийцы понесли тяжелые потери в Галиции, но теперь помощь им оказывали немецкие войска, одержавшие накануне победу в Восточной Пруссии, они обладали хорошей выучкой.  В различные периоды этого сражения российская армия и наступала, и терпела неудачи, и снова продвигалась вперед. При отступлении арьергарды не успевали организованно отойти и могли быть целиком захвачены неприятелем. В книге №2 потерь данного полка число пропавших без вести превышает количество убитых 3 раза (многодневное сражение на р.Верещица 25-30 августа), в книге №4 (ноябрь 1914) превышение в 2 раза.

В книге №3 Именного списка потерь 52 пехотного полка я увидел множество строк, охваченных общей датой – 26 и 27 сентября, и содержавших, как правило, фразу: «Безъ вести пропал в сражении на реке Санъ». Но содержание этой резолюции не было таким ужасающим, как в следующей войне. Пропавшие без вести солдаты не были оставлены на полях сражений, ввиду стремительного наступления врага.  А если попадали в плен – как правило, благополучно выживали и потом возвращались домой. Вернулся после войны в Россию и Моисей Козлов.

А еще я увидел довольно высокую концентрацию, как было принято говорить в советское время, «лиц еврейской национальности» среди солдат данного пехотного полка.  Например, 26 сентября 1914 г. среди пропавших без вести солдат оказались в т.ч. Моисей Козлов и еще 30 воинов-евреев. (Причем других записей за этот день мы не видим – ни убитых, ни раненых. Значит, какая-то часть полка была окружена и не смогла выйти к своим. Все эти воины списком указаны как пропавшие без вести).

А всего в книге потерь  №3  оказалось 58 воинов-евреев (из общего количества потерь в 634 человека). Это составило 9,15 %. Зная, что к началу 1-й мировой, в результате активно развивающейся эмиграции процент евреев в России несколько снизился и без учета Царства Польского составлял 3,1 %, можно было предположить, что здесь имела место либо специфика комплектования, либо просто особенность данного периода в истории полка, тем более что имеем дело не с полным списком личного состава, а лишь с данными о потерях.

Наименование «Виленский» было для полка лишь почетным, и не привело к комплектованию его жителями этой губернии. До войны часть квартировала в Феодосии, где сохранились здания Виленских казарм. Там же впоследствии закончилось участие полка в войне, но уже – Гражданской. О том, чем она отличалась от 1-й мировой, на примере 52-го пехотного – в следующей статье.

Но связь национального состава полка с какими-то особенностями его комплектования – несомненна. Анализ первых четырех книг потерь выявил следующее: Из 142 евреев, упомянутых в книгах № 1-4, место рождения отмечено в 79 случаях, и из них 62 воина родились в Бессарабской губернии.

Окончательные выводы по статистике можно будет сделать, изучив оставшиеся книги потерь. Имена всех воинов-евреев мы опубликуем на страницах сайта «Ассоциация Четвертое поколение». Возможно, кому-то это поможет уточнить семейные истории.

А предварительно можно сделать два вывода. Первый: итоговая статистика скорее всего окажется ближе к удельному весу евреев в составе населения России периода 1-й мировой. С учетом четырех книг потерь доля евреев в них – 4,9%

А второй вывод – не военный, хоть и относится к характеристике воинского подразделения:

Проблем с миньяном у солдат-евреев в 52 пехотном полку точно не было!

---