Рафаэль Савельевич Рабаев родился в Дербенте в 1916 г.
Историк горских евреев Ирина Михайлова собрала много имен участников войны с фамилией Рабаев. Судя по всему, в Дербенте это был большой клан. Как обычно, семьи были многодетными, а в отличие от ашкеназских евреев горские чаще оставались жить в местах, где родились.
В Книге Памяти Дагестана – 16 уроженцев Дербента с фамилией Рабаев. Две трети из них имеют имя или отчество с еврейским звучанием. Но документов сохранилось немного, и в них трудно найти такой, чтобы указывалась принадлежность к еврейскому народу.
Чаще. Чем у погибших, такая информация встречается у воинов, которые успели получить на войне орден или одну из медалей, на которые заполнялся наградной лист. Хотя и в этом случае у горских евреев их принадлежность к еврейскому народу указывалась реже, чем у ашкеназских.
Поэтому с особым интересом смотрим наградной лист Рафаэля Рабаева. Должность воина – снайпер 18 мотострелкового полка, призыв в армию – 2 августа 1941 г.
В то время 18 мотострелковый полк участвовал в боях на Западном фронте, он был передан группе Рокоссовского и вошел в состав 101 танковой дивизии, которая вскоре, вследствие потери значительной части бронетехники была преобразована в 101-ю мотострелковую дивизию.
Из наградного листа:
«Кр-ц Рабаев Р.С. участник героической обороныМосквы в составе 18 мото-стрелкового полка, с 2.8 по 4.12 – 1941 в должности снайпера.
Будучи в засаде, вел наблюдение за передним краем обороны немцев, по появлению из снайперской винтовки уничтожил. На боевом счету Рабаева 11 немцев (записано с красноармейской книжки).
Во время наблюдения за противником с снайперского гнезда был обнаружен и ранен разрывной пулей в левое плечо с переломом плечевой кости… имеет контузию…
Инвалид Отечественной войны с исключением с учета».
В 1948 г. Рафаэль Рабаев на основании этого представления был награжден орденом Славы III степени. Награда была вручена в Дербенте, куда Рафаэль вернулся после демобилизации из армии. В документе также указано, что ветеран войны награжден медалью «За трудовую доблесть»
Я полагаю, что большинство моих знакомых никогда не листали эту книгу: «Черная книга германских зверств».
При упоминании такого названия на ум приходит великий антифашистский труд Гроссмана и Эренбурга, не допущенный к печати и рассыпанный в типографском наборе.
Но я хочу рассказать о книжке с похожим названием, написанной в 1914 году. Она была успешно напечатана и попала на прилавки. Продавалась недорого (60 копеек).
Автором этой брошюры был Матвей Головинский, русско-французский журналист и агент охранного отделения. Имя его вошло в историю в качестве автора другого бестселлера, суммарный тираж которого, если включать в него перепечатки в газетах Штрайхера, составил миллионы экземпляров. А еще эти газеты в немецких городах вывешивали на уличных стендах, которые выполняли роль телевидения 1930-х
Да, именно Головинский вместе со своим шефом из охранного отделения Рачковским являлся автором «Протоколов сионских мудрецов» (1902).
Почитание в Третьем рейхе брошюры Головинского (первой, конечно)) было вызвано не только звериным антисемитизмом. Ее общий политический дискурс также устраивал вождей, поставивших перед собой цель искоренить либерализм и все формы западной демократии. А в брошюре Головинского (в «Протоколах») конституция, демократия и либерализм называются ядом, несущим смерть здоровому обществу (Протокол №14). Немецкое общество времен Гитлера считало себя здоровым.
Но вот что интересно: «Черная книга германских зверств» образца осени 1914 г. не имеет к евреям ни малейших претензий. Наоборот, евреи, проживавшие в прифронтовой полосе, там мельком упоминаются как пострадавшие от немецкого наступления. Более того, сообщается, что евреи-врачи оказывают помощь беженцам.
Вследствие этого я хочу высказать крамольную мысль, хотя понимаю, что многие со мной не согласятся. Да я и сам бы с собой не согласился, если бы не имел возможность полистать эту книжку, выложенную онлайн в Президентской библиотеке им.Ельцина.
А мысль заключается в следующем: кажется, не такой уж зоологический антисемит был этот Головинский. Т.е. первая книга его, «Протоколы» — ужасна, следствием ее могли быть в ближней перспективе – погром, а в дальней – Холокост. Но я не верю, что зоологический антисемит мог полностью снять свои претензии к евреям в другой публикации.
А было, вероятно, вот что: Он писал тексты на «злобу дня», по принципу «чего изволите». Когда хозяева (спецслужбы) поручили ему создать текст, вызывающий ненависть к евреям, изображающий их врагом всего человечества – Головинский создал.
Осенью 1914 года он получил другой заказ: вызвать у населения ненависть к немцам. И этот заказ был выполнен не менее изощренно. Все, что он там писал, было ложью. Утверждаю это, потому что сейчас нет проблем посмотреть сотни, тысячи фотографий, отражающих один из самых страшных на любой войне сюжетов: плен. Читаю в книжке Головинского про озверевших австрийцев – и вспоминаю фотографии из семейного альбома одной знакомой. Ее прадеда я нашел в списках потерь 52-го Виленского пехотного полка (выбывшими отмечали и раненных, и попавших в плен). А на фотографиях, привезенных с войны — красивый статный воин с гордой осанкой и лихими усами, вместе с такими же бравыми солдатами (все в мундирах российской армии, с погонами) катается со снежных горок в австрийских Альпах. Я ставил у себя в ФБ пару тех фотографий.
А одну – вначале не рискнул, чтобы не давать повод нервной дискуссии. Скрыл поначалу я от общественности одну фотографию из набора, где пленные русские солдаты катаются с горок….вместе с сидящими в санках австрийскими девушками.
Прадед тот после плена вернулся домой. Как и большинство попавших в плен российских солдат.
В немецких лагерях условия содержания были чуть похуже, чем в австрийских, но лишь чуть. Достаточно посмотреть немецкие инструкции о нормах питания и обмундирования для военнопленных.
Что касается общего фона поведения немецко-австрийских войск на оккупированной в период первой мировой войны территории – вспоминаются ужасные судьбы пожилых жителей украинских сел и белорусских местечек в 1941 г. Десятки раз я слышал рассказы о том, что старики не хотели бросать дом и уходить в неизвестность, потому что помнили культурных немцев образца 1914 года. Эти старики оставались вместе с детьми – и погибали, потому что на этот раз к ним пришли другие немцы. Воспитанные газетами Штрайхера…
Да и плен через 30 лет был другим.
Но вернемся к тексту брошюры о германских зверствах в 1914 г. Она начинается с рассказа о возвращении после лечения в Берлине богатой дамы, жены директора канцелярии путей сообщения: «Бесконечный вопль страданий Туган-Барановской, у которой сдирают кожу с черепа …искалеченные жизни изнасилованных в Ченстохове, крики несчастных, сошедших с ума во время ужасного обратного путешествия из Германии. Все эти картины так живо стоят перед глазами каждого русского, что не нуждаются в особом таланте для их изложения».
Но автор кривит душой. Определенный талант для последующего изложения ему все же был необходим: «…Врываясь в дома, немецкие солдаты вырывали детей из материнских рук. Женщинам, которые старались защитить своих ребят, отрубались руки и головы тесаками».
Давайте представим, что должны испытывать россияне, читая такие тексты? Знаете, я, кажется, начинаю понимать механизм возникновения анти-немецких погромов в Петербурге 1914, в Москве 1915. Нет, это не кучка отмороженных бандитов. В московском многодневном погроме участвовало около 100 тысяч человек. Надеяться, что гнев будет ювелирно направлен лишь на целевую группу, в таких случаях не приходится. В Москве 1915 года от погрома пострадали 113 австро-германских подданных и 489 россиян с иностранными фамилиями.
Ох, знаем мы эти иностранные фамилии…
Но вернемся снова к «талантливо» написанному тексту 1914-го года. Иногда в нем встречаются подробности не слишком кровавые, но – омерзительные (и ставящие целью формировать омерзение по отношению к немцам). Приводится напечатанный в газетах рассказ молодого моряка, оказавшегося на корабле с немецкой командой:
«Меня поволокли в клозет и под дикий вопль всей команды мазали человеческим калом… Трое суток до Гамбурга немцы выдумывали самые невозможные вещи глумления над нами. Кроме плевков и пощечин, немцы заставляли негра противоестественно нас насиловать».
По законам жанра изложение достигает апогея на последних страницах:
«…при отступлении австрийцы убивали детей, насиловали женщин, расстреливали медицинский персонал. Официально подтверждается, по сведениям «Русс.Сл.», что найдено около 15-ти детских трупов с выколотыми глазами».
По законам жанра…
Что же это за жанр такой?
Последний процитированный абзац про 15 детских трупов заставляет вспомнить душераздирающий рассказ, представленный многомиллионной аудитории 100 лет спустя, в 2014. Рассказ о распятом мальчике.
Цель этого жанра – формировать звериную, нечеловеческую ненависть к определенной группе людей, объявленной врагами рода человеческого. Я не уверен, что жанр, использованный Головинским, звал его читателей в армию. Но он точно звал к погрому.
И вот здесь переходим, собственно, к формулированию той мысли, ради которой я решил познакомить читателей нашего времени с опусом из 1914 года.
Звериную ненависть к немцам с помощью сфальсифицированного текста формировал Головинский – тот самый журналист и агент, который ранее так преуспел в формировании ненависти к евреям.
А появилась бы задача – не менее талантливо направил бы ярость миллионов против любой другой группы, против тех, кто в данный момент стал внешним врагом.
Либо – кто объявлен внутренним врагом.
Например, объявлен пятой колонной.
Ошибочно полагать, что это лишь правила игры, которые надо принять. Ошибочно полагать, что надо смириться с этим жанром, потому что он порождает патриотизм.
На самом деле ненависть, основанная на сфальсифицированных материалах, порождает только ненависть.
Горский еврей, уроженец Дербента Ашуров, действительно был Равином.
Только в данном случае это не духовное звание, а просто имя.
Ашуров Равин Иосифович, родился в Дербенте в 1900 году..
В годы войны он был красноармейцем, пехотинцем, рядовым стрелком.
Рассматривая документы его военной биографии, увидел в ней удивительные повороты судьбы. Являются ли такие сюжеты исключением? Конечно, нет. Просто не всегда удается проследить за судьбой отдельных солдат, если они не отмечены наградами, и особенно – если гибель их в военной статистике отнесена к такой массовой и такой страшной для сохранения памяти об участниках войны категории – «Пропал без вести».
Среди нескольких миллионов красноармейцев, числившихся пропавшими без вести, было немало и представителей горско-еврейского народа. Изучающий эту тему Манахим Хананаев составляет списки пропавших без вести – по книгам Ирины Михайловой о воинах-горских евреях, по онлайн-архивам, по письменным запросам в Архив Министерства обороны… Я увидел в его списке 17 горских евреев с одинаковой фамилией — Аширов (Ашеров), из них 14 — пропавшие без вести. В эту категорию в годы войны попадали те, кто остался на поле боя и не был найден, опознан, а также те, кого захватили в плен. Точные цифры никогда не будут установлены, и статистика приводится различная. Но в целом за вычетом вернувшихся из плена погибшими можно считать 3 миллиона пропавших без вести красноармейцев.
Невероятно точен образ, созданный писателем-фронтовиком Константином Симоновым: «Живые и мертвые»
Попасть в плен в условиях Великой отечественной – это на страницах бессмертного романа: солдаты, не успевшие преодолеть переправу при движении колонны, еще живы, но на самом деле они обречены, по сути, их можно считать уже мертвыми.
Возможен ли был обратный путь, из мертвых в живые?
На войне как на войне, в ней возможно всё.
Такой путь совершил горский еврей Равин Ашуров. Впрочем, к сожалению, на войне как на войне. Подтверждение этого я обнаружил, рассматривая в онлайн-архиве записи, относящиеся к этому воину. Три документа – это все, что осталось в качестве памяти.
Первый – это донесение штаба управления тыла 27-й армии, воевавшей на 2-м Украинском фронте. Донесение составлено в октябре 1944 года отделом по учету персональных потерь. В нем – 55 листов именных списков: сведения о красноармейцах, которые после выхода из окружения или после освобождения из плена вновь направлены на службу через армейский сборно-пересыльный пункт.
Документ сильно потрепан, по состоянию листов видно, что он и сам прошел непростую судьбу – как и 2626 воинов, упомянутых в нем. Под номером 185 записан Ашуров Равин Иосифович. Призван Дербентским военкоматом в феврале 1942. В плен попал 1 мая 1942 года. Из этого же донесения узнаем, что Равин Иосифович находился в плену 2 года 4 месяца. Следовательно, он был освобожден в сентябре, за месяц до составления документа о возвращении в часть. Такую судьбу можно считать счастливой – и потому что живой, и потому что прошел проверку.
Следующий документ, относящийся к военной биографии Ашурова – тоже счастливый, хотя и отражает смертельную опасность, угрожавшую ему. Это приказ о награждении Равина Ашурова, красноармейца 1243-го стрелкового полка, беспартийного, еврея, 1900 г.рождения. На фронте – с 23 февраля 1942 года (дата – особенная для истории Красной армии). Тяжело ранен в ноябре 1944 г.
В одной из самых пронзительных и щемящих песен о войне были знаменитые слова:
«А на груди его светилась медаль за город Будапешт».
На груди раненного в тех боях Раввина Ашурова не было той медали, с оранжево-голубой колодкой. Как она выглядит, я знал с раннего детства, когда мой отец по праздникам прикреплял медали к пиджаку. И когда я встречал в те годы ветеранов – старался разглядеть по колодкам – кто из них прошел теми же боевыми дорогами – через Сталинград, Будапешт, Вену…
А Равин Ашуров не успел получить эту медаль. Награждение ею происходило уже после окончания боев, летом 1945 года.
Биографию Равина Ашурова завершает третий документ: «Именной список безвозвратных потерь личного состава 1243-го стрелкового полка», составлен в мае 1945 г.
Красноармеец Равин Ашуров, 1900 г.рождения, убит 10 апреля 1945 г. Похоронен в г. Хохенау (Австрия). Извещение отправлено его жене, в город Дербент.
Из мертвых – в живые, и снова в мертвые.
На войне как на войне.
Ашуров Равин Иосифович
Красноармеец
Стрелок 1-го стрелкового батальона 1243-го стрелкового Краснознаменного полка 375-й стрелковой Харьковско-Бухарестской дивизии.
Обратиться к этой теме меня побудили несколько фотографий из архива семьи Катерины Карпелевич. Увидел их в группе еврейской генеалогии.
Фотографий много, около 20. Из далекого 1914 года на нас смотрит красивое лицо статного парня, с лихими усами, в солдатском мундире времен 1-й мировой. Его зовут Моисей Хаимович Козлов.
При этом самые загадочные по сюжету снимки – те, про которые семейное предание сохранило память, что они сделаны в австрийском плену. В подтверждение этой версии – карточки учета военнопленных, выложенные в онлайн-доступ Военно-историческим архивом. В них совсем мало текста, но есть главное: Фамилия-имя солдата, место рождения, город и страна его пребывания в плену.
Заинтересовавшись вопросом – что еще можно узнать о судьбе воина, лицо которого мы видим благодаря чудесно сохранившемуся семейному архиву, считал главным найти ответ на вопрос: где и когда прервалась служба Моисея Козлова, после каких событий он попал в плен? Один ли он был пленен противником или это была большая группа солдат?
Опыта изучения документов 1-й мировой у меня не было, приходилось искать материалы лишь по Великой Отечественной, для составления биографий участников войны на сайте Ассоциации Четвертое поколение.
Но оказалось, что некоторые принципы ведения документации во времена и Первой, и Второй мировой – схожи. По крайней мере, заполнявшиеся в штабах документы о потерях среди личного состава – примерно одинаково выглядят и в начале, и в середине ХХ века. Какие-то отличия, конечно, есть, но их немного.
В советских документах появляется новая графа, отличающая беспартийных от членов партии и комсомольцев. Привилегий на фронте это не давало никаких, но государству важно было отмечать этот критерий. Также в документах времен РККА строка на странице безвозвратных потерь заканчивалась сведениями о месте постоянного или временного (в эвакуации) проживания семьи, и даже указывались имена жены, матери… В отличие от партийного критерия этот пункт точно имел прагматическую цель.
Одно из отличий списка потерь в царской армии состояло в том, что в его названии нет слова «безвозвратные», т.е. кроме убитых и пропавших без вести там записывали и раненных, т.е. выбывших из строя. Иногда это приводит к тому. Что фамилию упоминавшегося воина можно встретить снова. В книгах потерь, о которых речь пойдет ниже, Хаим Меерович Школьник внесен в список как раненный 15 ноября, и позднее он снова отмечен – с ранением в декабре.
Некоторые позиции в документах похожи, но лишь называются по-разному. Пункт, который в документах советского времени звучал как национальность, во времена 1-й мировой называлось вероисповеданием.
То, да не то ))) В военной документации 1914 г. русские люди бывают не только православными, но и старообрядцами (очень редко, как я убедился, но бывают). А еще, из представителей христианских конфессий среди нижних чинов рассмотренного мною полка – лютеране, римско-католики, армяно-григорианцы… А еще там есть магометане. И конечно – иудеи.
Их имена и фамилии достойно представлены и в списках солдат Великой Отечественной. Но имена евреев периода 1-й мировой звучат с особым колоритом. В книгах военной документации, о которых здесь пойдет речь, почти все имена лиц иудейского вероисповедания не причесаны ассимиляцией, это имена людей черты оседлости: жители Бессарабии Фроим-Идель Срулевич Гольденштейн (погиб 17 августа 1914) и Ицхок-Мойша Беркович Нисенбойм (пропал без вести 27 сентября 1914), уроженец Белой Церкви Киевской губернии Эля-Бенцион Гилевич Аксенфельд и призванный в Витебской губернии Израиль-Хаим Мовшевич Гимбац.
Чтобы понять, много ли было иудеев среди нижних чинов конкретной воинской части, я стал смотреть документы того полка, номер которого указан на карточке попавшего в австрийский плен Моисея Козлова, родившегося в 1888 г. в Алуште (Таврическая губерния).
Это был 52-й пехотный полк. Как и все подобные воинские подразделения, он имел кроме номера и наименование. В данном случае это 52-й Виленский. К сожалению, не сохранилось списков личного состава (такого рода документы нам и по периоду Второй мировой редко доступны). Но можно анализировать именные списки потерь.
И в нашем случае этого оказалось достаточно. Архив хранит рукописные книги – «Именной список потерь нижних чинов 52 пехотного Виленского Его Императорского Высочества Великого князя Кирилла Владимировича полка».
Массив материалов немаленький, но я нашел в нем то, ради чего предпринял поиск. В книге №3 аккуратным каллиграфическим почерком внесена фамилия Моисея Хаимовича Козлова.
Так я узнал, что воин, фотографию которого хранит семья потомков, пропал без вести 26 сентября 1914 года, в то время, когда его полк, входивший в состав войск Юго-Западного фронта, вел бои у реки Сан. Сражение, как это нередко бывало в 1-й мировой, происходило с переменным успехом. Накануне австрийцы понесли тяжелые потери в Галиции, но теперь помощь им оказывали немецкие войска, одержавшие накануне победу в Восточной Пруссии, они обладали хорошей выучкой. В различные периоды этого сражения российская армия и наступала, и терпела неудачи, и снова продвигалась вперед. При отступлении арьергарды не успевали организованно отойти и могли быть целиком захвачены неприятелем. В книге №2 потерь данного полка число пропавших без вести превышает количество убитых 3 раза (многодневное сражение на р.Верещица 25-30 августа), в книге №4 (ноябрь 1914) превышение в 2 раза.
В книге №3 Именного списка потерь 52 пехотного полка я увидел множество строк, охваченных общей датой – 26 и 27 сентября, и содержавших, как правило, фразу: «Безъ вести пропал в сражении на реке Санъ». Но содержание этой резолюции не было таким ужасающим, как в следующей войне. Пропавшие без вести солдаты не были оставлены на полях сражений, ввиду стремительного наступления врага. А если попадали в плен – как правило, благополучно выживали и потом возвращались домой. Вернулся после войны в Россию и Моисей Козлов.
А еще я увидел довольно высокую концентрацию, как было принято говорить в советское время, «лиц еврейской национальности» среди солдат данного пехотного полка. Например, 26 сентября 1914 г. среди пропавших без вести солдат оказались в т.ч. Моисей Козлов и еще 30 воинов-евреев. (Причем других записей за этот день мы не видим – ни убитых, ни раненых. Значит, какая-то часть полка была окружена и не смогла выйти к своим. Все эти воины списком указаны как пропавшие без вести).
А всего в книге потерь №3 оказалось 58 воинов-евреев (из общего количества потерь в 634 человека). Это составило 9,15 %. Зная, что к началу 1-й мировой, в результате активно развивающейся эмиграции процент евреев в России несколько снизился и без учета Царства Польского составлял 3,1 %, можно было предположить, что здесь имела место либо специфика комплектования, либо просто особенность данного периода в истории полка, тем более что имеем дело не с полным списком личного состава, а лишь с данными о потерях.
Наименование «Виленский» было для полка лишь почетным, и не привело к комплектованию его жителями этой губернии. До войны часть квартировала в Феодосии, где сохранились здания Виленских казарм. Там же впоследствии закончилось участие полка в войне, но уже – Гражданской. О том, чем она отличалась от 1-й мировой, на примере 52-го пехотного – в следующей статье.
Но связь национального состава полка с какими-то особенностями его комплектования – несомненна. Анализ первых четырех книг потерь выявил следующее: Из 142 евреев, упомянутых в книгах № 1-4, место рождения отмечено в 79 случаях, и из них 62 воина родились в Бессарабской губернии.
Окончательные выводы по статистике можно будет сделать, изучив оставшиеся книги потерь. Имена всех воинов-евреев мы опубликуем на страницах сайта «Ассоциация Четвертое поколение». Возможно, кому-то это поможет уточнить семейные истории.
А предварительно можно сделать два вывода. Первый: итоговая статистика скорее всего окажется ближе к удельному весу евреев в составе населения России периода 1-й мировой. С учетом четырех книг потерь доля евреев в них – 4,9%
А второй вывод – не военный, хоть и относится к характеристике воинского подразделения:
Проблем с миньяном у солдат-евреев в 52 пехотном полку точно не было!
На фотографии 1929 года — Вениамин Лейбович Брандт (1893-1938), бухгалтер больницы водного транспорта в г. Томске.
Интеллигентный, абсолютно мирный человек. Воспитывал двух сыновей. Один из них, Леонтий, стал позднее разведчиком на 1-м Украинском фронте. Два ордена и медаль «За отвагу». Первым ворвался в Освенцим в январе 1945. Прожил замечательную жизнь, 94 года, жизнь воина и труженика.
Составляя страницу биографии Леонтия Брандта для сайта «Четвертое поколение», я увидел вот такие воспоминания будущего прославленного воина об одном из эпизодов школьной жизни.
—————
«В 1937 году были выборы депутатов в Верховный Совет СССР. Учительница в школе указала на портрет на стене и спросила: «Кто это?»
«Я со своим хулиганским нравом ляпнул: «А черт его знает». Придя из школы домой, рассказал об этом родителям. Отец тогда заплакал и стал собирать вещи. Чуть погодя за ним приехали. Больше отца я не видел».
—————
Читая про этот эпизод в воспоминаниях ветерана (Л.В.Брандт «Жизнь в бою и труде»), убеждаемся, что первая пришедшая на ум догадка оказывается неверна. Там был не портрет т.Джугашвили, а изображение другого человека, передовика советской науки, за которого надо было голосовать в Томске на выборах в декабре 1937 г. Но в вертикально построенных обществах это неважно. Сегодня мальчик дурашливо выказал недостаточное уважение к одному портрету, а завтра – к другому. Мудрый Вениамин Лейбович прекрасно понимал это. Поэтому заранее стал собирать вещи.
Он был арестован 22 декабря 1937 г. Приговорен к расстрелу заседанием «Тройки» через несколько дней, 28 декабря, как руководитель какой-то заговорщической антисоветской организации. Приговор исполнен в январе.
В конце 50-х, во времена Хрущева, оформили реабилитацию бухгалтера больницы. Якобы создавшего «Союз спасения России», куда кроме него входили еще три человека: служащий Райпотребсоюза, машинист паровозного депо, и еще один колхозник, который, как утверждалось, повредил улей с пчелами и своими действиями способствовал гибели лошади.
Весь ужас и всю преступность этой системы и сегодня не понимают, вероятно большинство не понимает.
А вот интеллигентный бухгалтер больницы водного транспорта в г.Томске прекрасно это понимал.
Когда сразу, как только сын пришел из школы, начал собирать вещи.
Абрам Аронович Джанашвили родился в 1896 г. в Грузии ( Хашурский р-н, г. Сурами). (в некоторых документах — Джаношвили). Грузинский еврей.
К началу войны он был уже не молодым человеком. Призван в армию 19 сентября 1941 г. Хашурским райвоенкоматом.
Служил санитаром в Хирургическом полевом госпитале №742. Госпиталь входил в число подразделений 47-й Армии. Ее сформировали в августе 1941 г. для прикрытия границы СССР с Ираном, когда перспективы событий на этом участке границы были еще не ясны.
В начале 1942 г. 47-я Армия, в составе которой находился Абрам Джанашвили, была переброшена на Керченский полуостров, где вела тяжелые бои. В мае 1942 г. этот район пришлось оставить, и армию переправили на Таманский полуостров.
В начале 1943 г.. с января по март, войска 47-й армии вновь участвовали в тяжелейших боях, в районе Новороссийска, наступали в направлении станицы Крымская.
Этот период боев отражен в тексте наградного листа Абрама ДжанОшвили, операционного санитара хирургического госпиталя:
«Красноармеец Джаношвили Абрам Аронович проявила себя как неутомимый работник перевязочную операционного блока. За время Крымской кампании обслужил 4.500 человек раненых бойцов и командиров прошедших через перевязочную. Работая бессменно.
Выходя из окружения станицы Раевской вынес по горным тропам хирургический инструмент в селение Кабардинка.
За время операции на Шапсугском участке фронта с 12 января по 15 февраля обслужил 1053 раненых бойцов командиров, работая также бессменно.
Партии Ленина Сталина предан. За самоотверженную работу по оказанию помощи бойцам и командирам Красной армии достоин правительственной награды медали «За боевые заслуги«.
Сведений о боевом пути Абрама Джанашвили сохранилось крайне мало. Еще один документ имеется в онлай-архиве сообщает о присвоении Абраму Ароновичу медали «За оборону Кавказа», за описанные выше бои в период действия 47-й Армии на Закавказском фронте.
Медаль За оборону Кавказа вручалась участникам боев в этом регионе, проходивших с июля 1942 по октябрь 1943. Но вручение медали происходило в 1944-45 годах. Абрам Джанашвили попал в приказ от 20 мая 1945 г.
Благодаря этому мы знаем, что он дожил до Победы и что закончил войну санитаром 742-го хирургического полевого подвижного госпиталя в звании ефрейтора.
—-
В базе данных онлайн-архива Память народа есть еще красноармейцы с фамилией Джанашвили, отчеством Аронович, местом рождения г. Сурами, местом призыва — Хашурский РВК.
Джанашвили Мордех Аронович родился в 1903 г., призван в 1941. Звание — красноармеец, стрелок. Извещение о его пропаже без вести (с условной датой декабрь 1941) направлено в г.Сурами его жене, Хаве Шалоевне.
Джанашвили Шимхон Аронович родился в 1902 г.. призван в 1942. Звание — красноармеец, стрелок. Извещение «Пропал без вести» на бойца, сведения от которого перестали поступать в 1943 г., получила его жена Лия Шимкоевна в г. Сурами.
Джанашвили Мошиах Аронович, родился в 1917 г., призван в феврале 1942 г., Звание — красноармеец, стрелок. Извещение о том, что солдат пропал без вести, направлено его жене, Ривке Давидовне, в г.Сурими.
Также имеется документ с упоминанием красноармейца с именем Джанашвили Мотияг Аронович, который родился в 1907 году в том же городке Сурами.
В списке безвозвратных потерь, составленном в июле 1942 г., сообщается, что Мотияг Аронович пропал без вести 16 мая 1942 г. В это время 47 армия (в которой воевал также Абрам Аронович Джанашвили), а также 44-я и 51-я армии понесли тяжелые потери и эвакуировали часть личного состава на Таманский полуостров. За последний период этих боев погибли и пропали без вести 160 советских воинов. Среди них был и Мотияг Джанатошвили.
Мотияг Аронович значится в списке безвозвратных потерь, составленном в июле 1942 г.. управлением Северо-Западного фронта, в распоряжение которого были переданы остатки разгромленного накануне Крымского фронта.
Должность красноармейца Джанашвили в этом документе — связист, воинская часть называется «Спецформирование ГОРЕМ 24». В перечне погибших бойцов этой части, занимавшейся ремонтными работами и обслуживанием транспортных путей, много жителей г.Сурами, а также других городов и сел Грузии, что свидетельствует о месте формирования части. В этом документе для всех бойцов ГОРЕМ 24 проставлена общая в графе «пропал без вести».
Сообщается, что Мотияг Аронович пропал без вести 16 мая 1942 г. В это время 47 армия (в которой воевал также Абрам Аронович Джанашвили), а также 44-я и 51-я армии понесли тяжелые потери
Из описания истории этих боев:
«К исходу 9 мая в полосе 44-й армии уже не существовало сплошного фронта обороны, остатки стрелковых дивизий мелкими группами непрерывно отходили на восток, части 72-й кавалерийской дивизии не могли их остановить. Прорыв достиг в глубину 30 км, попытки ликвидировать его ни к чему не привели. Уже на следующий день немцы вышли к Турецкому валу, до Керчи им оставалось 30 км., войскам 47-й армии в 2,5 раза дальше. На прибрежную полосу, по которой отступали дивизии 51-й и 47-й армий, и ширина которой в некоторых местах не превышала 1 км. обрушился шквал огня. Береговая полоса у Азовского моря была усеяна телами погибших, подбитой и брошенной техникой, среди погибших был и командующий 51-й армией генерал-лейтенант Львов. Начиная с 10 мая катастрофы уже было не избежать. В ходе боев с 8 по 20 мая советские войска потеряли около 160 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными»
Оставшуюся часть армий Крымского фронта с большими трудностями эвакуировали на Таманский полуостров. Но большинство воинов осталась в прибрежной полосе, где они погибли или пропали без вести.
Среди них был и Мотияг Джанатошвили.
—-
В базе данных онлайн-архива Память народа есть еще красноармейцы с фамилией Джанашвили, отчеством Аронович, местом рождения г. Сурами, местом призыва — Хашурский РВК.
Джанашвили Шимхон Аронович родился в 1902 г.. призван в 1942. Звание — красноармеец, стрелок. Извещение «Пропал без вести» на бойца, сведения от которого перестали поступать в 1943 г., получила его жена Лия Шимкоевна в г. Сурами.
Джанашвили Мордех Аронович родился в 1903 г., призван в 1941. Звание — красноармеец, стрелок. Извещение о его пропаже без вести (с условной датой декабрь 1941) направлено в г.Сурами его жене, Хаве Шалоевне. Но вероятно, гибель красноармейца произошла позднее, в 1942 г.
Джанашвили Мошиах Аронович, родился в 1917 г., призван в феврале 1942 г., Звание — красноармеец, стрелок. Извещение о том, что солдат пропал без вести в марте 1942, направлено его жене, Ривке Давидовне, в г.Сурими.
Четыре брата из одной семьи, с извещением «без вести».
Работу по собиранию сведений о бухарских евреях на фронтах Великой Отечественной войны проделали авторы публикации «КНИГА ПАМЯТИ УЧАСТНИКОВ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. КАТАЛОГ ИМЁН БУХАРСКИХ ЕВРЕЕВ»
В печатном виде Книга Памяти представляет собой поименный список 6623 бухарских евреев, принимавших участие в войне, с указанием дат жизни, места рождения, судьбы (погибли на войне или встретили Победу).
Материалы, послужившие источником для составления поименного списка (копии документов, а в некоторых случаях — фотографии, письма) собраны авторами и, как можно судить из предисловия к изданию, могут быть доступны читателям по запросу. Контактные данные, телефоны и почтовые адреса для обращения можно увидеть при нажатии на приведенные выше иллюстрации, В случае составления электронного каталога на основе этих материалов мы поставим соответствующие гиперссылки и на нашем сайте.
Хаим Соломонович Какиашвили родился в 1914 г. в Цхинвали. (В военных документах указано название после переименования — Сталинири).
В предвоенные годы Хаим жил и работал в Сухуми. Был призван в армию Сухумским горвоенкоматом в августе 1942 г.
Служил в составе 343 стрелковой дивизии. Эта часть была сформирована в августе-сентябре 1941 г., рядовой состав набирался из местного населения.
Являясь членом партии, красноармеец Какиашвили стал парторгом роты стрелкового полка, что требовало в первую очередь личным примером увлекать солдат в бой или стойко удерживать линию обороны..
Первым испытанием для дивизии, где воевал Хаим, стали бои в ноябре 1941 г., в ходе Ростовско-Донбасской оборонительной операции. В конце ноября сражение продолжилось в ходе Ростовской наступательной операции, и это было первое успешное полномасштабное наступление Красной армии, буквально накануне контрнаступления под Москвой.
Из описания военных боевого пути 343 стрелковой дивизии:
«К 18 января была переброшена в состав 6А ЮЗФ для наступления в ходе Бервенково-Лозовской операции составив резерв армии. С 25 января получила приказ выдвинуться вслед за ушедшими в прорыв частями первого эшелона 6А.»
Этот день, 25 января 1942 г., отмечен и в наградном листе Хаима Какиашвили:
«25.1.1942 года в должности парторга 3 роты 2 батальона в бою за овладение совхоза им Ворошилова (один из районов Донбасса) при наступлении батальона … по окончании совещания о штурмом овладение вышеупомянутого совхоза под вечер 25 января 1942 г. тов.КАКИАШВИЛИ командуя 4 отделением по случаю выбытия из строя командира отделения тяжело ранен пулей в левой половине грудной клетки, после чего лёжал 4-6 часов, получил обморожение обеих ног».
К счастью, тяжело раненного солдата под утро нашли и вынесли санитары. После медсанбата он был отправлен в эвакогоспиталь в Тбилиси. Но вернуться в строй Хаим уже не смог, получил инвалидность.
При утверждении награды, которое производилось после окончания войны, орден Красной звезды был заменен на солдатскую медаль «За отвагу».
В послевоенное время Хаим Соломонович жил и работал в Сухуми. В 1985 г. награжден орденом Отечественной войны 1 степени.
Рядовой
Парторг роты стрелкового полка
Парторг 3 роты 2 батальона 1147 стрелкового полка 343 стрелковой дивизии
